В коротеньком эссе Гольдштейна ("Уличное. Странные свидания" из сборника "Аспекты духовного брака") герой встречает иностранца, который витиевато повествует ему о Ауробиндо, предваряя свой рассказ чем-то вроде эпиграфа: "Это проще чем сигарета, выкуренная одиноким иностранцем в южном городе, представьте: скарб в гостинице, ключ утерян по договору с портье, все напитки, как водится, выпиты...только отчего-то не кончаются деньги".
Оговорка о деньгах видится тут не просто незначительной деталью, а прямо таки сущностная характеристика иностранца - деньги тут, возможно более чем где-то еще, отмеряют отпущенное время; приглядевшись, в оговорке можно увидеть почти извинение за сам факт нахождения здесь, который от него и не зависит, они "отчего-то не кончаются".
Интересно, что этот иностранец встречен по дороге к другим иностранцам. Это уже не мечтательные туристы, а приземленные рабочие-строители, гастарбайтеры - объяснение их пребывания тут являестя точной противовложностью туристской версии: у них деньги "отчего-то не начинаются". Время туриста отмерено отложенной на отпуск суммой, он только тратит, меняет деньги на впечатления; гастарбайтер, иностранец поневоле, копит и ждет, от него требуется уже не переживание, а претерпевание столь созвучное с терпением. Лучшим отпуском же для него будет оказаться как раз там, где он перестанет быть иностранцем, т.е. у себя дома.
Более того, сам герой тоже является иностранцем, представляя как в сказке, необходимого третьего - эмигранта. Если первые два типа можно считать "чистыми", то эмигрант наверное тип переходный: он ближе к местным чем, они - но и более зависим от них, чем турист, и менее, чем работяга. У туриста в кармане индульгенция в виде билета на самолет и щелкающий обратный счетчик денег; гастарбайтер знает, сколько ему надо "для полного счастья", хотя бы и в принципе, он может увидеть предел своему пребыванию заграницей. Время эмигранта так просто не измерить, он приехал не отдыхать и не работать, а жить - если два первых действия имеют в виду более или менее отдаленную цель и соответственно конец, то последнее действие таковыми не обладает и конкретной суммой денег не может быть измерено.
Оговорка о деньгах видится тут не просто незначительной деталью, а прямо таки сущностная характеристика иностранца - деньги тут, возможно более чем где-то еще, отмеряют отпущенное время; приглядевшись, в оговорке можно увидеть почти извинение за сам факт нахождения здесь, который от него и не зависит, они "отчего-то не кончаются".
Интересно, что этот иностранец встречен по дороге к другим иностранцам. Это уже не мечтательные туристы, а приземленные рабочие-строители, гастарбайтеры - объяснение их пребывания тут являестя точной противовложностью туристской версии: у них деньги "отчего-то не начинаются". Время туриста отмерено отложенной на отпуск суммой, он только тратит, меняет деньги на впечатления; гастарбайтер, иностранец поневоле, копит и ждет, от него требуется уже не переживание, а претерпевание столь созвучное с терпением. Лучшим отпуском же для него будет оказаться как раз там, где он перестанет быть иностранцем, т.е. у себя дома.
Более того, сам герой тоже является иностранцем, представляя как в сказке, необходимого третьего - эмигранта. Если первые два типа можно считать "чистыми", то эмигрант наверное тип переходный: он ближе к местным чем, они - но и более зависим от них, чем турист, и менее, чем работяга. У туриста в кармане индульгенция в виде билета на самолет и щелкающий обратный счетчик денег; гастарбайтер знает, сколько ему надо "для полного счастья", хотя бы и в принципе, он может увидеть предел своему пребыванию заграницей. Время эмигранта так просто не измерить, он приехал не отдыхать и не работать, а жить - если два первых действия имеют в виду более или менее отдаленную цель и соответственно конец, то последнее действие таковыми не обладает и конкретной суммой денег не может быть измерено.
Комментариев нет:
Отправить комментарий